Северный Ыйбён -  в России и не только

Из цифр выше уже понятно, что северный Ыйбен сумел в целом продержаться дольше, чем южный, потому что у них была условно решена та проблема большой земли, о которой мы говорили ранее.

Сначала немного о корейском землячестве в России. В начале 1890-х годов в целях упорядочения управления царская администрация создала новую административную единицу – волость, куда вошли 22 из 32-х корейских деревень в Приморской области. Центром волости стало село Янчихе, а волостным старшиной был избран Чхве Чжэ Хён(Петр Семенович Цой). Существовала  и корейская слободка во Владивостоке.

Чхве был, по сути дела, некоронованным королем корейцев Приморья. Мясоторговец, переселившийся в девятилетнем возрасте с родителями на территорию России, он присутствовал на коронации Николая II, а в 1913 г.  - на праздновании 300-летия дома Романовых. Он был одним из двух корейцев, получивших государственные награды от царской России (вторым был Ли Бом Чжин) и высокие посты в регионе как до, так и после Октябрьской  революции.

Компактное расселение и в целом дружественная позиция России вели к тому, что большая часть командиров Ыйбён обосновалась на данной территории или как минимум эмигрировала туда[1].  Ли Сан Соль (1870-1907), один из участников делегации в Гааге, бежал во Владивосток в 1906 г. , эмигрировал в Россию и умер во Владивостоке в 1907 г. По Хан Ён У,  ещё в 1905 г. в Приморье было учреждено общество Ханминхве (Общество корейского народа) как орган самоуправления корейцев и развернулось активное движение по созданию национальных органов печати и корейских национальных школ.

Первый отряд Ыйбён  непосредственно на территории России был сформирован Чхве Чжэ Хёном в 1906 г.,  В  начале 1908 г. с русской территории в Северную Корею ушло больше тысячи хорошо вооруженных и экипированных повстанцев, благо  после окончания русско-японской войны у уволенных в запас офицеров и унтер-офицеров осталось довольно много оружия. При этом пограничный комиссар Южно-Уссурийского края поддерживал с повстанцами  тесные связи, и его мнение, которое разделялось властями Приамурья, заключалось в том, чтобы, не оказывая Ыйбён официальной поддержки, не препятствовать их деятельности, если корейцы не нарушают российские законы.

На территории России обосновался и Ли Бом Юн (1863- ?), – тот самый «губернатор Кандо», который в течение русско-японской войны организовал на территории Кореи тысячный отряд, который оказывал помощь русским войскам, а по окончании войны был вытеснен в Россию. Поселившись недалеко от Посьета (где было много корейских поселенцев), он объявил, что действует по согласованию с Владивостокским губернатором, и, выдавая себя за родственника правящей в Корее династии, начал формировать отряды добровольцев для борьбы за  восстановление корейской независимости.

С территории Приморья в Северную Корею  было направлено несколько крупных партизанских отрядов общей численностью около тысячи человек. Корейское население оказывало партизанам финансовую и продовольственную помощь.    Хотя китайские власти не разрешали Ли Бом Юну постоянно проживать в Кандо из-за его прошлой враждебной Китаю  деятельности, они не мешали ему руководить своим отрядом.

В тесном контакте с Ли действовал и такой партизанский командир, как Хон Бом До. Основ­ная база  его отряда находилась в труднодоступном районе Капсана, и в середине 1908 г. «Ыйбён» под его коман­дованием освободили от японцев города Самсу, Чхончжин и Капсан и уничтожили стоявшие здесь воинские гарнизоны [2].

                Бойцы применяли характерную для охотников тактику, описание которой сохранилось в ряде донесений: «Инсургенты редко стреляют на дальние дистанции, разве по ясно видимым кучкам. Неприятеля они подпускают на дистанцию от 100 до 600 шагов и бьют точно прицельными пулями, как охотник бьет зверя. У них нет стремления только вывести неприятеля из строя, а  непременно убить. А так как они вооружены преимущественно большекалиберными ружьями (берданками, шаспо, винчестерами, маузеарми и проч.), то процент убитых у неприятеля всегда очень велик. Это наводит невольную панику и регулярные японские солдаты, подготовленные совсем к другой систему боя,- с огромным разбрасыванием бесприцельных пуль, да еще и легкораненых (гуманное оружие),- потеряв, положим, при наступлении сразу половину товарищей наповал убитыми, обращаются в безумное бегство и спокойно расстреливаются выдержанным, стойким и находчивым неприятелем, как скачущие дикие козлы»[3] .

К концу 1908 г. в его отряде насчитывалось более 800 чел[4]., он имел внутреннее функциональное разделение[5], а в горных пещерах, которые служили отряду укрытием, оружейные мастерские изготовляли даже самодельные пушки[6].

В ответ на рост антияпонской борьбы, посольство Японии в Петербурге заявило протест царскому правительству, обвинив его в поддержке корейских деятелей, и потребовало запрещения подобных действий на территории России.  Учитывая, что русское правительство искало соглашения с Японией по проблемам Дальнего Востока, военный губернатор Приморской области дал указание «не допускать явной антияпонской агитации среди корейцев» и легальных антияпонских выступлений. В результате на деятельность Ли и Ко просто стали закрывать глаза, ибо нелегальная активность не проверялась.

Летом 1907 г. Ли Бом Юн отправил в Сеул двух своих людей для того, чтобы получить от Кочжона официальные полномочия руководить антияпонским движением в Приморье (значит, до того никаких официальных полномочий у него не было). Российские власти, однако, заявили Ли, что они признают только те полномочия, данные корейским императором, которые будут удостоверены российским генеральным консулом в Сеуле. Консул уговорил посланцев «в безумии подобного предприятия» и отправил обратно в Россию. В это время считалось, что подчиненные Ли вооруженные отряды составляют всего 4 тыс. человек.

В свою очередь Япония бросила против повстанцев части регулярных войск», в результате чего партизан постепенно вытеснили обратно. В 1908 г. японцы периодически заявляли России протест по поводу действий Ли Бом Юна. Правда мешалась с ложью. Утверждалось, например, что дружинники Ли живут в русских казармах и обучаются русскими армейскими офицерами. Однако между Россией и Японией не была заключена конвенция о взаимной выдаче преступников, а тех корейских агитаторов, которые были арестованы, отправляли не в Корею, а в Маньчжурию.

Ли Бом Юн в 1910 г. имел под ружьем 2000 инсургентов, объединенных в несколько отрядов[7]. Пока имелись возможности, он получал средства и оружие от своего брата Ли Бом Чжина, который продолжал считаться «посланником в Петербурге». Пожалуй, подчиненные ему отряды были наиболее многочисленными. 

В январе 1909 г. в Хабаровск приезжал Ким Ин Су – доверенное лицо Кочжона, офицер распущенной корейской армии, который пытался убедить российские власти в том, что Япония вскоре нападет на Россию, и потому Россия должна помогать Ыйбён, предоставляя корейским партизанам свое подданство. Безрезультатно.

В октябре 1909 г.  российскую границу перешел Хон Бом До   и начал путешествовать по корейским селам, занимаясь сбором средств. Там же оказался и Ю (Лю) Ин Сок (1842-1914), давний участник Ыйбён в Корее и в Кандо. Ли Бом Юн обеспечивал его контрабандным оружием.

В первой половине 1910 г. Ю Ин Сок сформировал «военную организацию», -  структуру единой Армии справедливости тринадцати провинций (Чанъыйхве), которая должна  была вторгнуться в Корею и освободить ее. Кроме полевых командиров вроде Ли Бом Юна или Хон Бом До в руководстве Армии присутствовали и такие видные эмигранты, как Ан Чхан Хо. Руководители Армии даже обращались к Кочжону с просьбой переехать в Приморье и создать там правительство в изгнании.

8 июля 1910 г. во Владивостоке было создано политическое общество Сонмёнхве как единый руководящий центр.  В его состав вошли: Ли Бом Юн (председатель), Ю Ин Сок (командующий всеми отрядами Ыйбён на территории Приморской области), Ли Сан Соль (инструктор по обучению войск), Хон Бом До, Ли Бом Сок  и др.[8]  Оказывал поддержку организации и Ан Чхан Хо.