Действиям клана Мин благоволил всесильный генерал-губернатор столичной провинции и выдающийся реформатор Ли Хунчжан, в ведении которого находились корейские дела. Российская и советская историография придерживаются в отношении этой личности другого мнения, однако влияние, которое оказал этот человек на новую историю региона, безусловно, очень велико[1].
Следует помнить, что в то время, между опиумными войнами и японско-китайской войной 1894-1895 гг. Китай проводил так называемую «политику самоусиления»[2]. Внешнеполитическая направленность этой политики заключалась в том, чтобы «бить варваров руками варваров», натравливая их друг на друга или лавируя между ними. Естественно, Ли Хунчжан поощрял подобную тенденцию и в Корее, одновременно пытаясь сохранить там гегемонию : «Если Корея заключит договоры с другими государствами и обеспечит себе их посредничество, то Япония не сможет грубо и бесцеремонно обращаться с Кореей»[3].
. Однако Ли Ю Вон не поддержал эту идею, вежливо ответив, что перед лицом мощи Китая ни Япония, ни Запад «не осмелятся»[4].
Ли дал «добро» на обучение корейских студентов в Китае, где европейское знание постигалось подконтрольно, и порекомендовал вану в качестве первого приглашенного финансового советника и начальника таможенной службы немца фон Меллендорфа (ранее – немецкого консула в Тяньцзине), рассчитывая на то, что обласканный им иностранец будет проводить в жизнь политику маньчжурского правительства.
Кроме того, Ли активно пропагандировал в Корее книгу под названием «Корейская политика»[5] (или, если переводить более точно, «Корейская стратегия» (кит. «Чаосянь цзэлюе»), автором которой был известный китайский дипломат и реформатор Хуан Цзунсянь, соратник Кан Ювэя и китайский посланник в Токио. Книга рекомендовала корейскому правительству обучать молодежь иностранным знаниям, открыть порты, посылать студентов на учебу за рубеж и привлекать к преподаванию иностранных учителей[6].
Одновременно в книге всячески развивался тезис о природной агрессивности России по отношению к Корее и о необходимости дружбы с Америкой, которая, в отличие от России или Японии, находится далеко и не будет иметь к стране каких-либо территориальных претензий[7]. Общую суть стратегии Хуан обозначил так: оставаться близкими с Китаем; пойти на сближение с Японией; быть союзниками с Америкой.
Особое внимание Хуан уделил рассуждению о протестантизме. Дескать, если католические миссионеры нередко ведут себя весьма агрессивно, протестанты придерживаются политики невмешательства во внутренние дела стран. И хотя он похож на католичество, разница между ними велика и сравнима с различиями учения Чжу Си и концепции Ван Янмина.
Заметим, однако, что в отношении России автор «Корейской политики» был неправ. Степень агрессивных стремлений России по отношению к Корее была гораздо меньше, чем он предполагал. Даже известная миссия адмирала Путятина не имела приказа заключить с Кореей неравноправный договор. Кроме того, по сравнению с поведением японцев, французов и американцев, русские вели себя гораздо более корректно, не грозя оружием и не чиня разбоя[8].
Через Ким Хон Чжипа, который в
22 мая
Одним из важных элементов корейско-американского договора было обещание «добрых услуг» в критической ситуации. Корейцы воспринимали это как обещание военной помощи, но, забегая вперед, скажем, что они ее так и не получили.
Интересно и то, что при обсуждении договора корейский представитель требовал включения в него специального пункта о запрещении пропаганды западной религии в Корее. Пункт не был включен только благодаря давлению Ли Хунчжана [11]. Зато специальная статья договора запрещала поставки американского опиума.
Кстати, неравноправные договора в Корее воспринимались именно как неравноправные в значительно меньшей степени, ибо традиционная дальневосточная дипломатия исключает взаимодействие двух равных субъектов, так как вопросы взаимодействия между вассалами регулируются сюзереном. С другой стороны, именно это усугубило последующую неприязнь к Америке со стороны традиционалистски настроенных корейских историков, поскольку небрежение обязанностями сюзерена (выразившееся в том, что Америка не стала помогать Корее в борьбе с японской аннексией) является недостойным с точки зрения конфуцианской морали.
С этого времени двор стал ориентироваться на США. В
Каков был итог этих попыток модернизации? В. М. Тихонов называет их полуреформами по целому комплексу причин. Консервативные настроения продолжали доминировать как в низах, так и наверху (характерно, что первая ознакомительная миссия в Японию в 1881 году отправилась в поездку тайно в связи с непопулярностью реформаторского курса, а финансировал её ван Коджон из собственных средств [13]); изменить бюрократию, укреплять армию, развивать промышленность или бороться с коррупцией никто не пытался. Политика открытых дверей разрушала традиционные производства[14].
Он же отмечает, что молодые янбаны, которых отправляли на учебу в Китай, оказались неготовы воспринять новые знания как психологически (инженерные специальности считались «низкими» и недостойными), так и по уровню необходимых знаний: многие из них не могли усвоить новую информацию даже на китайском языке[15].
[1] Cumings B. Korea’s place... Р. 87.
[2]Политика «самоусиления», или заимствования военно-технических достижений западных держав, была призвана восстановить пошатнувшийся после опиумных войн престиж Китайской империи. При этом в культурной сфере власти всячески укрепляли влияние конфуцианства, будучи уверенными в своём культурном превосходстве над «западными варварами».
[3] История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Том I. С. 335.
[4] Cumings B. Korea’s place... Р. 103.
[5] Тягай. С. 93.
[6] Толстокулаков И.А. Политическая модернизация Южной Кореи. Часть 1. Владивосток, 2007, с.213-214
[7] Тягай. С. 94
[8] Более подробно на эту тему смотрим работы Т. М. Симбирцевой (например, «Современная южнокорейская литература о России и русско-корейских отношениях: новые тенденции и традиция» или «Участие корейских отрядов в Албазинских войнах 1654 и 1658: Источники и историография» )
[9] Cumings B. Korea’s place... Р. 104.
[10] Тихонов В.М., Кан Мангиль. История Кореи. Т.1. М.: Наталис, 2011, с.392
[11] Тягай. С. 92.
[12] Hulbert, Homer B. The history of Korea. vol. 2 стр. 225
[13] Тихонов В.М., Кан Мангиль. История Кореи. Т.1, с.393
[14] В.М. Тихонов, Кан Мангиль. История Кореи. Том I, С. 396-397
[15] Тихонов В.М., Кан Мангиль. История Кореи. Т.1, с.395