Когда в России заходит речь о Северной Корее, ее часто воспринимают как этакую уменьшенную и чудом сохранившуюся копию Советского Союза, только с некой азиатской спецификой. С точки зрения некоторых россиян, это является основанием для того, чтобы испытывать к КНДР симпатию, других же, наоборот, это заставляет относиться к Северной Корее негативно.
Однако такая точка зрения ущербна в принципе: хотя многое в жизни Северной Кореи действительно напоминает Советский Союз (в конце концов северокорейское государство когда-то создавалось по образцу сталинского СССР), проводить знак равенства между КНДР и СССР ни в коем случае не следует. КНДР – это особое общество, которое далеко ушло от первоначальных советских образцов, а в некоторых случаях с самого начала этим образцам не соответствовало.
Например, одной из особенностей Северной Кореи является отсутствие такого привычного советского общественного института как государственная монополия на внешнюю торговлю. То есть официально эта монополия существует и в КНДР, про что даже написано в северокорейских официальных документах и учебниках, однако на практике она исчезла там еще в семидесятых...
***
Сейчас «новые северокорейцы» готовы вкладывать деньги в деловые проекты и идут на сотрудничество с внешнеторговыми фирмами.
Сотрудничество это выгодно обеим сторонам. Частный инвестор использует свои деньги и связи для того, чтобы приобрести экспортную продукцию. Во многих случаях инвестор использует и связи, имеющиеся по ту сторону границы, в Китае, для того, чтобы выгодно и быстро сбыть продукцию. Инвестор из своих денег оплачивает труд тех людей, которые занимаются сбором сырья или ловлей рыбы. В некоторых случаях частный инвестор может вложить деньги и в горнодобывающее предприятие – например, в угольную шахту. В таком случае он нанимает рабочих, покупает оборудование и занимается налаживанием производства.
С формальной точки зрения такой частный инвестор является не более чем одним из служащих внешнеторговой компании, причем обычно служащим не самого высокого уровня. ...
Деньгами, естественно, приходится делиться. В некоторых случаях речь идет о проценте от прибыли, но в большинстве случаев бюрократу легче договориться с инвестором о некоторой фиксированной сумме, которую тот внесет в бюджет фирмы. Кроме этого, разумеется, инвестору приходится простимулировать наличкой как самого чиновника, так и его начальство.
В результате частный инвестор получает возможность работать фактически легально, используя крышу государственной организации в своих целях. При том, что прибыль, как говорят опытные люди, получается несколько меньше, но безопасность стоит денег. С другой стороны, внешнеторговая фирма работать без связей с такими частными инвесторами обычно не может. Как недавно сказал мне в частной беседе один высокопоставленный северокорейский чиновник-внешторговец: «В настоящее время 90% операций внешнеторговых фирм предусматривает участие неофициальных частных инвесторов». Выгоду получает не только ведомство, но и чиновники, которые неплохо живут с щедрых частнопредпринимательских откатов. Наконец, свою долю получает и государство, которое в некоторых (увы, не во всех) случаях использует эту долю вполне разумно, на пользу северокорейскому народу, – а в некоторых иных случаях, конечно, тратит на оборудование очередной дачи текущего Кима.
Эта схема сотрудничества государственного и частного капитала не является совсем уж уникальной северокорейской. Подобные предприятия существовали в Китае в восьмидесятых-девяностых годах (на жаргоне китайских предпринимателей подобный прием тогда назывался «надеть красную шляпу»). И тем не менее, кажется, что нигде в мире это сотрудничество как бы нелегального частного капитала и государства не принимало таких масштабов, как в современной Северной Корее. Ну что же, Северная Корея времен Ким Чен Ира, (а теперь уже и времен Ким Чен Ына) – это общество весьма причудливое.